Этим летом мы подвели итоги и наградили победителей конкурса «Дорогое завтра!» — российско-французского проекта по творческому письму, организованного в рамках «Трианонского диалога». Но ведь лучший подарок автору — это публикация его работы! Поэтому в течение ближайших месяцев будем несколько раз в неделю публиковать эссе из числа тех, что прошли национальные отборы — на русском и французском языках.

Те, кто никогда не бросит

Автор: Мусаелян Милана

Двери палаты раскрылись автоматически, с характерным писком системы распознавания. В комнату зашел рослый врач средней наружности.

— Эрик Бернар, одиннадцать лет, — задумчиво потянул вошедший, пройдясь беглым взглядом по планшету в правой руке.

Я кивнул в знак согласия и, опираясь на забинтованные руки, попытался принять сидячее положение, но резкая боль в плечевом суставе заставила скривиться и рухнуть обратно на белую койку.

Мужчина, заметив мою неудачную попытку сменить положение, вдруг отложил прибор на прикроватную прозрачную тумбу и потянулся руками ко мне, чтобы помочь. Я почувствовал неестественно холодное прикосновение к своей коже и только тогда осознал, что левой руки у врача нет. Вместо нее из-под рукава медицинского халата виднелся бионический протез, искусно покрытый чем-то, удивительно точно напоминающим человеческую кожу.

Я, прочистив горло, произнес тихое «спасибо», на что доктор ответил мне кроткой улыбкой и последовал обратно к двери, которые тут же открылись, впуская в палату новое, незнакомое для меня лицо.

— Проходите, пожалуйста, мистер Лурье, — уважительно поклонился врач, приветствуя грузного коренастого мужчину в очках, который твердыми шагами подошел к моей кровати, до жути неискренне улыбаясь.

— Ну, привет, Эрик! — слишком громко и жизнерадостно произнес мистер Лурье. — Так ведь тебя зовут? Я прав?

— Да, вы…

— Вот это тебе повезло, мальчишка, — перебил меня мужчина своей речью, полной беспричинного энтузиазма, — ты прямо в рубахе родился! После такой-то катастрофы выжить, — и, размахивая своими толстыми руками, продолжил: — Да еще и не получить серьезных травм!

Я в недоумении выглянул за мистера Лурье, в надежде найти объяснение его словам у доктора, что показался мне более рассудительным, чем низкорослый толстяк. Однако врач, все также повернутый спиной ко мне, беседовал с молодой парой, которая незаметно для меня успела войти в палату.

Белокурые локоны женщины аккуратно лежали на ее узких плечах, за которые бережно ухватился стоящий рядом мужчина в деловом костюме. Без очков я не мог разглядеть лица этих людей. Все, что я успел отметить, были постоянные согласные кивания мужчины и женщины доктору.

Вдруг все трое обернулись в мою сторону, а после начали медленно подходить к койке. И с каждым их шагом в моих руках начала появляться неконтролируемая дрожь.

— Мама, папа, — неуверенно произнес я.

Они улыбнулись и сели рядом с моей кроватью. Нежные руки матери лежали в больших ладонях отца. Я все смотрел на них, моих родителей, но никак не мог понять, почему небесные глаза женщины, подарившей мне жизнь, были серыми, а на лице отца не было ни морщин, ни того самого шрама на левой щеке, ни…

В этих людях не было жизни.

                                                 ***

Со дня моей выписки прошел месяц. Месяц, как я живу с киборгами, ставшими моими опекунами. Месяц, как я пытаюсь свыкнуться с ужасающей мыслью, что мои родители погибли. Месяц, как я каждый раз, завтракая, смотрю на знакомый силуэт женщины у плиты, которую я никогда не смогу назвать своей матерью.

Поначалу мне казалось, что вся чушь с родителями-роботами, — просто чистый плод моего бурного воображения. Что эти люди и есть мои истинные родители. Ведь я все также по привычке просыпался от чудесного запаха выпечки матери по утрам, все также смотрел, как она провожала отца на работу, а меня в школу, даря нам нежный поцелуй в щеку.

Правда торты у матери были почему-то всегда идеальные и такие изумительно вкусные, будто купленные с прилавка знаменитой кондитерской, а лицо отца было всегда безупречным — без тени усталости или недовольства.

Они уделяли бесчисленное количество времени заботе обо мне, никогда не повышали голоса и абсолютно не ссорились друг с другом, как бывало это раньше. Однако ужинали мы всегда в тишине. Мне не хотелось делиться с ними своими мыслями или признаваться в каком-нибудь очередном проступке, совершенном с друзьями в школе.

Я знал, что они снова улыбнуться и просто погладят по голове или слегка похлопают по плечу, а потом я услышу ненавязчивую просьбу вести себя немного взрослее. Я знал, что больше не почувствую гневного взгляда матери на себе и не услышу очередных запретов отца.

Но я не знал, как это принять.

В один из таких безмолвных вечеров я решил нарушить негласно созданную традицию:

— Как умерли мои родители? — вопрос был задан совершенно непринужденно.

И, наверное, это было впервые, когда я смог увидеть на их лицах смятение.

— Ты что такое говоришь, милый? — поспешила успокоить меня «мама». — Мы же здесь с тобой, твои родители, — женщина посмотрела на «отца» в попытке заручиться поддержкой.

Мужчина тут же протянул свою руку, чтоб ухватиться за мое плечо. Но я испугался. Испугался снова почувствовать этот металлический холод, испугался снова услышать ложь.

— Ненавижу! — стремительно заполняющая меня злость вылилась в одно слово. Но этого было недостаточно, чтобы успокоить бушующее во мне море. Я резко встал и уверенным шагом пошел к входной двери.

А потом бежал. Мчался, пока высохшие соленые капли на лице не начали неприятно стягивать кожу, пока я не почувствовал каждой клеткой своего тела отрезвляющие порывы морского ветра.

Я сел на холодный песок, прижав колени к груди, и смотрел, как море передо мной и внутри меня стихало.

Неожиданно я почувствовал теплую руку у себя на плече и, повернув голову, увидел морщинистые глаза-щелки, что смотрели на меня с удивительным спокойствием и чистотой.

— Чего ж ты тут мерзнешь, малец? Куда только твои родители смотрят? — протянул старик с легкой улыбкой.

— Нет, — резко ответил я. Мужчина посмотрел на меня удивленно. Я решил пояснить:

— Нет у меня родителей. Умерли.

Но старик все также не менял выражение своего лица.

— А те, кто никогда не бросят? Такие есть?

— Никогда не бросят?

Старик промолчал. А потом я увидел, как старая собака подбежала к мужчине и улеглась у его ног.

— Альфонс стал моим родителем, другом и братом, — произнес старик, поглаживая некрасивую шерсть собаки, лапы которой заменяли четыре металлических протеза. — Он тот, кто никогда меня не бросит. И я тоже. Никогда не брошу его.

Мы еще долго молчали, смотря на абсолютный штиль. На рассвете старик ушел. Я решил, что мне тоже пора домой. К тем, кто никогда не бросит.

Письмо будущему мне

Автор: Роз-Элен Морис

Переведено с французского Любовью Фавье-Григорьевой.

Дорогое завтра, знаешь, некоторые сегодня пишут своему «будущему я», а я пишу будущему Тебе. Я хочу обратиться к будущему, которое так же и настоящее, потому что мое завтра — для тебя — сегодня. Это то настоящее, которое живет в каждой пикосекунде в тот момент, когда моя рука лежит на чистом листе бумаги.

Знаешь, это важно, отмечать отдельные моменты жизни. Я бы хотел написать «схватить» эти моменты, но лучше не стоит торопить время. Нужно лишь терпеливо дожидаться и, когда такие мгновенья случаются, следовать им какое-то время, а потом отпустить. Чтобы они продолжили свой путь дальше, к другому, который их также с нетерпением ждет. Как раз один из таких моментов я переживаю сейчас, когда пишу тебе это послание. Я чувствую потребность писать, возможность оставить обращение к другим, или установить контакт с тем, кого еще здесь нет. Когда он это прочтет, меня, возможно, уже не будет. Столько вопросов приходит на ум: «Что такое настоящее? Что означает быть здесь? Или, наоборот, не быть?..»

Надеюсь, у тебя все в порядке и ты приносишь радость, спасаешь жизни. Верю, что у тебя всегда есть что нам посоветовать, что ты можешь подкинуть тысячи идей. Мы хоть и живые, но иногда «залатаны» кусочками пластика или металла. Предполагаю, что хотя ты и создан в основном из металла, но, так как в отличие от нас у тебя больше органов, твое лицо должно реагировать на эмоции.

Я задаюсь вопросами: «Понимаешь ли ты то, о чем пишу? Есть ли у тебя родители, братья, сестры, дети. Если есть, то общаешься ли ты с ними? Близки ли вы? Чем занимаешься? Какие ставишь перед собой цели? Какая продолжительность твоей жизни? Пережил ли ты утрату близкого? Впечатляет ли звездное ночное небо там, где ты находишься?»

Все это очень интригующе и одновременно печально. Мне кажется, что все, о чем я тебя спрашиваю, ты уже познал и пережил… Легко ли с тобой общаться и вести диалог? Я не знаю…

Дорогое Завтра, я мечтаю, чтобы мы стали друзьями, хочу тебе доверять и чтобы никто тебя не боялся. Поэтому я хотел бы, чтобы концепторы, твои создатели, были бы так же уверены в себе, как и в тебе. И мечтали за нас в настоящем будущем и в нашем будущем сегодня при приятной погоде.

У меня к тебе послание из настоящего, просьба: «Если ты размышляешь так же, как я сегодня, думай о человеке положительно, и тебе тоже будет хорошо. Даже если конструктор запрограммировал тебя как злого, действуй сам в интересах человека, ведь для этого ты и был создан. Знай, что я думаю о тебе».